В нос ударил тяжелый запах гнили и застоявшейся
сырости. В огромной комнате плавал сине-желтый ядовитый дым, приглядевшись, я
увидал много людей, в разных позах сидящих и лежащих на захламленном полу.
Кое-кто из них спал, кое-кто бредил, бормоча непонятные фразы, другие с тупой
полусонной отрешенностью смотрели перед собой и — было видно — ничего не
замечали. Иные же с блаженным выражением на лице курили длинные глиняные
трубочки, наполненные гашишем. Как после объяснил мне Гаврилов, за щепотку
гашиша, вот за такой миг — посидеть с заветной трубкой во рту — тут готовы на
любое, самое тяжкое преступление. Порок затмевает разум.
Среди всех особенно жалкий вид имели женщины,
опустившиеся вконец, утратившие человеческий облик... Хозяин притона — толстый,
с длинной черной косой и заплывшими глазками китаец — подобострастно отвечал на
вопросы моего спутника. Гаврилов подошел к одному из обитателей подвала и
попросил снять рубаху. Тот, хотя и неохотно, но снял ее.
Страшное зрелище
представляло собой его тело, сплошь покрытое гноящимися струпьями. Это был
морфинист, сам себе делающий уколы морфия. Так как при уколе шприц и игла, руки
и тело не дезинфицировались, тут же возникало нагноение. Нагноения захватили
спину, грудь, плечи. Еще ужасней выглядели у него ноги от паха до лодыжек — на
них были огромные, незаживающие язвы. Зачастую морфинисты, подгоняемые
нетерпением, вводят себе морфий прямо через одежду, не выбирая, где на теле
здоровое место, где рубцы и струпья...
Гаврилов попросил снять кофточку молодую, но изможденную,
с потухшими равнодушными глазами женщину, и она безропотно, без признаков
смущения обнажила тело. Та же мрачная картина — язвы, сочащийся из-под струпьев
гной... Мы осмотрели еще несколько человек, и я подметил: Гаврилова здесь
слушаются, даже уважают и боятся, и нет у них ни сил, ни желания к
сопротивлению.
На улице я вдохнул полной грудью свежий воздух, дышал и
не мог надышаться. Гаврилов сказал мне:
— Все они у нас на учете, мы прикроем эти притоны...
Но, — помолчав, добавил: — Наркоманию, конечно, так скоро не пресечем. Тяжелое
наследие оставлено нам, и нужно лечить, лечить! Вы, врачи, должны многое
сделать.
Страшное зло - наркотики! Больно и писать, и говорить, и думать об этом. Но надо! Сколько уже встречала ребят, теперь уже повзрослевших, ушедших от этого страшного зла, но сломленных навсегда. Часто теперь заменяют они наркотик алкоголем, живут, как люди, потерявшие главную радость в жизни и проклинающие и эту "радость" и себя, попавших когда-то в сети "лёгкого счастья". Очень сочувствую им, потому что знаю, сколько мужества они приложили к тому, чтобы навсегда уйти от наркотиков, сколько боли душевной и физической пережили и как много потеряли. Не все ошибки можно исправить, некоторых нужно просто не делать. Тема больная, но безусловно, актуальная.
ОтветитьУдалить